Рваный шрам на моей впалой жопе
или повесть о первой любви.

Когда я слышу трогательную песенку Максима Леонидова про тонкий шрам на круглой попе любимой девушки, то всегда невольно думаю о своей первой любви , а сегодня, накануне дня святого Валентина воспоминания эти особенно остры.

Мне было 11 лет, семья наша жила на рабочей окраине Ижевска. Я был тогда наивным, впечатлительным, мечтательным , худеньким, изнуренным онанизмом мальчуганом и грезил о половой любви по 25 часов в сутки.

Ее звали Люба. Она была малярша из нашего Жэка. Девушкой приехала из колхоза покорять Ижевск . Ей было года 23. Белесая, стройная с вызываще торчащими грудями. Многолетнее проживание в общагах пробудило и развило в ней женское начало до немыслимого, как мне тогда казалось, уровня. В каждом ее шаге, в каждом жесте в каждом похабном взгляде сквозила неприкрытая похоть Однажды мы ехали с нею в лифте и я случайно(чесс. слово) провел предплечьем между ее крепких ягодиц и все, запропала моя душенька- влюбился по уши.

Боже мой, сколько бессонных ночей я провел вожделея ее, вспоминая рассказы старших дворовых пацанов об их развратных похождениях и представляя себя с нею.

А его звали Ильдар. Татарин из под Агрыза. Он работал в том же жэке плотником. Плечистый крепкий татарин.

Пользовал он Любушку мою и не только ее , многие окрестные бабенки наведывались к нему в служебную комнатушку; в этом было изрядное его преимущество перед остальными обитателями автозаводских общаг – вместо койко-места он заработал себе отдельную конурку на первом этаже панельной хрущевки.

Там он жил со своей сожительницей, а в ее отсутствие применял по прямому назначению местный женский айстемблешмент.

Частенько вечерком подсаживался он к нам, дворовым пацанам, и преподавал нам первые уроки полового воспитания.

«Самое главное бабу сперва напоить», - объяснял он нам, пионерам, застывшим от напряженного внимания: « а потом, как она первый раз кончит надо ее потом переворачивать всяко – разно…всяко разно», - и в мельчайших подробностях это «всяко-разно» обрисовывал, а потом важно сплевывал и тушил окурок об каблук кирзового ботинка- плотницкой спецобуви, в которой он ходил круглый год.

Однажды, в процессе такой политинформации он, увидев мой остекленевший взгляд, сам вдруг предложил мне:

- а хочешь Алекс посмотреть, как надо бабу любить?

- аггггггггххххааа, - с трудом выдавил я из себя пересохшим от волнения ртом.

Давай, тады, завтра моя с утра уезжает к себе в деревню, и ко мне баба придет, я окно не закрою, ты тихонько подлезь, смотри и учись, пока я жив.

Назавтра была суббота.

Надо ли говорить, что вместо школы я с семи утра уже дежурил под окнами автозаводской общаги, под Ильдаровскими то бишь окнами.

И вот он- долгожданный стук в дверь, и вот он сладострастный, малость пьяный, хрипловатый голос … чей? Ну конечно моей Любушки, чьей же еще?

Татарин, как оказалось время на прелюдии тратить не привык. Не прошло и двух криков гагары, как Любаня пьяно заойкала, и почти сразу же зверски заскрипела под напором молодых тел панцирная сетка казенной металлической койки.


Я подтянулся, уперся ногами в выступ цоколя, а худенькими ручонками ухватился за металлический карниз, просунул башку по самую шею с повязанным на ней пионерским галстуком, как можно глубже в комнату промежь занавесок и впервые в жизни узрел таинство человеческой любви.

Дрожала кровать, ходуном ходил некрепкий пол, подпрыгивал на столе алюминиевый чайник, хрипло рычал Ильдарка, Люба из миссионерской позиции взвизгивала, ойкала, пьяно хохотала и глаза мои, казалось лопнут от восторга от увиденного, а недоразвитый писюн от не детского напряжения.

И вдруг Ильдар неожиданно замер, приподнялся над моей любимой, оттопырил задницу кверху, посмотрел на меня, хитро прищурился, и важно приподняв указательный палец правой руки оглушительно пернул.

Люба зашлась хохотом, нет, скорей заржала от восторга как степная кобылица, а я от такого глумления над моей любовью чуть не поперхнулся и не желая больше наблюдать сие непотребство со всей силы оттолкнулся ногами от стенки и спрыгнул, верней отпрыгнул, как можно дальше от общаги и тут же взвыл от дикой боли.

Никогда в жизни я более не прыгал спиной вперед.

Недалеко от окна в землю был вкопан металлический уголок, а к нему приварен четырехугольный лист металла 20 Х 30 см с надписью «Осторожно газ!» и вот на острый край этой таблички я и напоролся своей нежной правой ягодицей.

И плелся я хромая в школьный медпункт через весь микрорайон, размазывая по морде сопли и слезы, и пузырились на ветру разодранные в клочья мои единственные брюки, и немилосердно кровоточила рваная рана и топорщился, никак не мог успокоиться мой маленький членик.

Свезли меня в неотложку, а оттуда в хирургию, наложили более 20 ти швов на мою пятую точку, но на всю жизнь остался у меня неровный, как у Гарри Потера на лбу, шрам, как память о первой любви.

С наступающим днем Святого Валентина друзья!

И... поделитесь воспоминаниями о первой любви.

Поддержите почин дедушки Алекса.