Вот, да, верно говорят, что особо вспоминаются времена и события, пришедшиеся на молодые годы. И бывшее плохое мутнеет. А а то, по крохам, хорошее, душевное, хоть и на фоне огромных лишений, постигших страну, выпячивается ярче сокровенным, нематериальным богатством, греющим душу – мимолетными картинами детства, лицами ушедших близких людей, событиями на своей улице, в своём дворе, в своём доме. Среди нас здесь нет никого, кто прошел через военное время. Я очень ярко помню послевоенное. Детскими глазами врезались в память и отчаянные усилия родителей выживать, и радости праздников со скромными, но очень душевными застольями, и эшелоны товарняков с возвращающимися реабилированными репрессированными народами на казахстанских желдор перегонах, и вообще, о возвращающихся не только с запада, но и с востока, очереди за появляющимися (ура!) продуктами, запах пиленого-строганного дерева на постройках, трофейные кинофильмы, отцовские ордена и медали, фанерные в синий цвет пивные («американки»), инвалиды на колясках и без, шпана, разумеется, и – щастье-щастье, что конец войне, что мы отстояли и победили! И теперь – точно выживем!
Школа, осенний листопад, девочки в коричневых платьях с классическими фартуками, иногда – с большими планшетами для нот….
Но вот что странно. Все это очень-очень моё, но, почему-то, сильнее скручивает и выжимает душу и сердце то, что я сам не видел, а именно – период примерно 1917-1937 годов, то, что пришлось на родителей еще до Отечественной войны. Есть книги и фильмы о тех временах, не о бодрящих речь, а о реалиях, хождениях по мукам, беге, докторе Ж., друге Л., и, и…ну, все прекрасно понимают, о чем…. И - редкие семейные фотографии…, и застрявшие в памяти отрывочные, украдкой – с опаской произнесенные, невольно подслушанные, тогда совершенно непонимаемые фразы взрослых о том времени….
------------------------------
Рюмка с кусочком хлеба.
|